В какие войны мы ввяжемся в будущем?
Что ждет человечество?Грозят ли ему войны и кризисы? А может, напротив, планета станет более благоустроенной? Сможет ли Россия вписаться в новую обстановку или пойдет своим путем? "Росбалт" продолжает публикацию цикла статей "Мы не узнаем наш мир".




Картина возможных новых противостояний определяется парадоксальным выводом израильского политолога Мартина ван Кревельда о том, что "уже сегодня самые мощные вооруженные силы по большей части не годятся для современной войны". И впрямь, в Израиле хорошо знают, как ведется война в XXI веке.


Естественно, прогнозировать сражения конкретно (с указанием времени, места и основных участников) – дело безнадежное. Мир слишком сложно устроен для того, чтобы знать такие вещи заранее. Однако, исходя из сложившихся за последние десятилетия тенденций, можно представить себе общую картину грядущих событий.

Шляпа от ядерного взрыва


В наших взглядах на вероятность будущих вооруженных конфликтов часто царят эмоции. Скажем, пару десятилетий после окончания Второй Мировой войны человечество опасалось ядерного апокалипсиса. И для этого, казалось, были серьезные основания. Во-первых, ориентировались на тот сравнительно короткий срок (двадцать лет), который разделял прошедшие мировые войны. Во-вторых, полагали, что противоречия СССР и США, доведшие нас до Карибского кризиса, совершенно неразрешимы. В-третьих, помнили, что ядерное оружие было применено в Хиросиме и Нагасаки без особых моральных страданий со стороны американских политиков и генералов. Словом, новую мировую войну было очень легко себе представить, а, значит, она казалась вполне реалистичной.


В этот период богатые американцы строили у себя на приусадебных участках частные бомбоубежища, а тех, кто победнее, учили спускаться в подвал или хотя бы залезать под стол, обхватывая руками голову. Тем, у кого не было под рукой даже стола, предлагалось носить широкополые шляпы и темные очки. Массовое ожидание катастрофы вступало в резкое противоречие с реальной возможностью от нее защититься. А в итоге оказалось, что защищаться и не надо, поскольку наличие ядерного оружия вовсе не означает его применения.


Вместо ядерной войны произошла разрядка международной напряженности, и уже в 1970-80-х гг. ни советский, ни американский обыватель об апокалипсисе не думал. Конечно, с формальной точки зрения опасность обмена ракетными ударами сохранялась, но поколения, выросшие в эти десятилетия, уже не относились всерьез к умению быстро найти бомбоубежище. В СССР война даже стала предметом циничных анекдотов. ("Как следует держать автомат при ядерном взрыве? Так, чтобы металл с расплавленного ствола не капал на казенные сапоги"). Генералы начали следовать "стратегии гибкого реагирования" и готовиться к будущей войне так, будто ядерного оружия вообще не существует.

Распад Советского Союза на время создал иллюзию однополярности мира, и о "страшилках прошлого" вообще забыли. Ведь если мир однополярный, то, вроде бы, устраивать мировую войну некому. У ныне живущих поколений вооруженные конфликты стали устойчиво ассоциироваться лишь с событиями, происходящими в слаборазвитых странах, — к числу которых, правда, как выяснилось, относятся и постсоветские государства.

На самом деле мир вовсе не стал однополярным — чтобы убедиться в этом, достаточно внимательно проанализировать темпы экономического и военного развития Китая. Однако преувеличенные страхи 50-х гг. ХХ века сменились сегодня преувеличенным благодушием, которое точно так же основано не на трезвой оценке ситуации, а исключительно на эмоциях. Нам трудно представить себе этот милый уютный мир (где мы на каком-нибудь международном курорте встречаемся с обаятельными представителями самых разных народов) вовлеченным в кровопролитную войну, требующую серьезных жертв от каждого человека. А раз войну трудно представить, значит, ее не будет.

"Ядерную дубинку" будут держать под замком

На самом деле, чтобы представить себе, какой может быть новая крупная война, следует перестать увязывать ее с атомной бомбой. Обладание ядерным оружием делает войну традиционного типа маловероятной, хотя из этого совсем не следует, что сами по себе мировые войны остались в прошлом. Столкновение великих держав – это не военная, а политическая проблема. Если причины для конфликтов сохраняются, то ведущие государства в определенный момент могут продолжить реализацию своей конфронтационной политики иными (военными) средствами. Однако генералы при этом вынуждены будут разбираться друг с другом таким образом, чтобы не разрушить планету. "Ядерную дубинку" они запрут в шкаф, где со времен Первой Мировой войны уже хранятся газы и отравляющие вещества, а затем начнут тузить противника подручными средствами.

События, происходящие на Украине, не приведут человечество к мировой войне, однако на этом примере вполне можно рассмотреть вопрос о том, как будут складываться крупные вооруженные конфликты XXI века.

Казалось бы, для России, как ядерной державы, самым простым и наиболее эффективным вариантом решения своих проблем на Юго-Востоке Украине было бы нанесение ядерного удара по Центру или Западу страны. Однако подобный безумный ход никем, естественно, даже не рассматривался.

Вторым вариантом осуществления военных действий могло бы стать введение российских войск в Донецк и Луганск. Но это дало бы Кремлю минимум выгод, одновременно порождая массу негативных последствий: скорее всего, очень жесткие западные санкции вызвали бы падение рубля и практически мгновенное снижение уровня жизни в России.

В итоге на практике реализовывался третий, сравнительно мягкий сценарий осуществления российской "внешней политики иными средствами". По форме украинские события представляют собой типичную гражданскую войну. Россия официально не рассматривает себя в качестве одной из сторон конфликта. Однако на деле мало кто сомневается в том, что Кремль оказывает Донецку и Луганску довольно серьезную поддержку.

В чем состоит смысл подобного подхода?

С одной стороны, формальное дистанцирование от украинской гражданской войны снимает для России всякую угрозу получения прямого удара от войск НАТО. Поскольку, как стало ясно еще перед Второй Мировой войной, никто в демократических странах по доброй воле ввязываться в большое кровопролитие не хочет, Запад тоже предпочитает косвенные методы вмешательства. Вроде бы и упрекает Кремль в агрессии, но лобового отпора не дает.

С другой стороны, в такого рода конфликтах поддержка одной из сторон некой "внешней силой" углубляет и продлевает на неопределенный срок хаос, из которого эта "внешняя сила" может извлечь свои выгоды и даже попытаться образовать в кризисном регионе марионеточный режим. Или как минимум вступить в переговоры, целью которых является, скажем, федерализация государства, погруженного в гражданскую войну. Ведь федерализация, установившаяся подобным образом, не укрепляет, а ослабляет государство. Сильный сосед в этой "мутной воде" может и дальше пытаться ловить свою рыбку.


Украинский пример не уникален. Подобная практика неоднократно использовалась самыми разными государствами еще на протяжении второй половины ХХ века. США, например, поддерживали талибов в связи с прямым вторжением Советского Союза в Афганистан. Различные исламские государства поддерживают группировки, воюющие с Израилем. Кубинские боевики во главе с легендарным Че Геварой сражались в Африке и Латинской Америке, при том, что официально Куба в этих конфликтах не участвовала.


По такому же примерно сценарию может в будущем сложиться и настоящая крупная война, сопоставимая с мировыми войнами ХХ века.


Тыла больше не будет


"В будущем войны будут вести не армии, а группы, членов которых мы сегодня называем террористами, партизанами, бандитами и грабителями, но которые несомненно придумают для себя более приемлемые официальные титулы <…> Разница между линией фронта и тылом постепенно исчезнет. В этих обстоятельствах война будет намного сильнее затрагивать большинство гражданского населения вплоть до того, что это понятие вообще исчезнет или потеряет смысл <…> Сражения уступят место стычкам, терактам и массовым убийствам <…> Исчезнут войны в открытом поле хотя бы потому, что во многих уголках земного шара больше не будет открытых мест. Обычным местом ведения войн станет сложная среда, созданная природой, или еще более сложная среда, созданная человеком. Это будет война подслушивающих устройств, заминированных автомобилей, мужчин, схватившихся в рукопашную, и женщин, использующих свои сумочки для переноски взрывчатых веществ и наркотиков для их оплаты. Война будет затяжной, кровавой и ужасной".


М. ван Кревельд, разработавший теорию, отрывки из которой процитированы выше, во многом прав, хотя, мне кажется, ошибается в одном. Он предполагает исчезновение государства как субъекта войны и переход реальной военной власти к разнообразным организациям, вдохновляющимся фанатичной идеологией. Однако, скорее, может возникнуть взаимовыгодный симбиоз богатых государств, стремящихся к реализации глобальных целей, с организациями, непосредственно ведущими боевые действия, но нуждающимися в финансовой и материальной поддержке. Один субъект этого симбиоза производит товары, зарабатывает деньги, но не стремится воевать открыто, чтобы не подставлять себя под удар и не провоцировать ядерный конфликт. Другой субъект непосредственно воюет, не имея собственной территории, экономики и даже населения, исчезая в случае поражения, но возрождаясь в другой части мира для продолжения все той же глобальной войны, поддерживаемой все тем же государством.

Война нам не по карману

Выводы из всего этого для России следуют неутешительные. Реальная мировая война может оказаться намного дороже, чем ядерная, и потребует таких ресурсов, которых у России просто нет. Возможность обмена ядерными ударами зависит лишь от прошлых затрат: шарахнули друг по другу и превратили мир в одно большое кладбище. Реальная мировая война XXI века, наоборот, зависит, скорее, от будущих затрат, от возможности долгое время финансировать ведение боевых действий в разных регионах мира с помощью новейших неядерных вооружений.

Соответственно, преимущества в такой войне получает не та держава, которая, как СССР в сталинские годы, разок напряглась, пояса затянула и создала ядерный щит, а та, которая обладает высокоразвитой экономикой, способной производить вооружения, продовольствие и основные товары широкого потребления для длительного противостояния. Причем так, чтобы народ не ощутил на себе особых тягот и не устроил революцию на манер февраля 1917 г.

Несколько упрощая, можно сказать, что возможности для ведения мировой войны будущего находятся в прямой зависимости от ВВП страны. В этом смысле члены НАТО к такой мировой войне подготовлены хорошо. Китай подготовлен хуже, однако он быстро наверстывает отставание, имея значительно более высокие темпы роста ВВП, чем США и Евросоюз. Кроме того, Китаю, который, в отличие от России, еще не стал обществом массового потребления, легче будет маневрировать своими ресурсами, направляя при необходимости большую долю средств на военные цели. Россия же по ВВП на душу населения сильно отстает от Запада, но при этом рост имеет примерно такой же скромный, как страны ЕС, и значительно меньший, чем китайский.

Таковы печальные для России реалии, которые, правда, мало кто хочет признавать. Большинство предпочитает рассуждать о возможности превращения наших противников в радиоактивную пыль.


Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге
Подробнее: http://www.rosbalt.ru/blogs/2014/08/09/1301852.html


Комментариев нет: